Алекс Джиллиан - Седьмой круг [СИ]

   - Да. Монумент памяти погибшим, на табличках вырезаны их имена. Имя моей старшей сестры среди них. Я знаю не много, но даже этого не могу поведать. Я поклялась хранить тайну.

   - Большего и не нужно. Мне кажется, что я все поняла. Мой муж захватил замок, убил всех, кто здесь находился, и уехал, прихватив с собой Луизу, единственную выжившую в той резне. Он привез ее мне, представив, как служанку. Луиза Чарлтон была трофеем Алекса Ридсдейла, а не подарком, как он сказал. И платье с украшениями тоже.

   - Платье? - недоуменно нахмурив брови, переспросила Мэри, отложив вышивание.

   - Да, платье, точно такое же, как на портрете. И еще украшения. Дорогие золотые украшения с изумрудами. Это был его свадебный подарок. Окроплённый кровью.... Вырванный из рук умирающей. Как я могла так заблуждаться? Алекс казался мне самым светлым, самым умным и красивым.

   - Лиз. Послушай меня. - Мэри взяла Элизабет за руку и развернула к себе. - Это так и было. В тот момент ты верила ему, любила его. Он действительно сильный и красивый твой Флетчер. Но это война. И здесь нет благородных героев. Это пограничная область, где царит хаос и жесткость. Иначе не выжить. Законов нет, короля нет. Только власть меча и кинжала.

   - Нет оправдания подобным зверствам, во имя бы какой цели они не творились. - покачала головой Элизабет. Глаза ее ожесточенно сверкнули. - Мой отец, и дед, и прадед, все они воевали во имя короля, за него и для него. И никогда я не слышала, даже в перешептываниях слуг не было намека на что-то похожее на деяния моего супруга. Я не могу поверить, что все правда, ведь тогда получается - все это время я любила негодяя, зверя, я ждала помощи от варвара, нисколько не лучшего, чем тот, что пленил меня. Алекс Флетчер виноват в том, что я оказалась здесь, но даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти меня. Он заслужил месть и гнев Мельбурна, но платить по счетам пришлось мне. МНЕ, Мэри. Разве это справедливо? Мы каждый день ходим в часовню, чтобы молиться. Но почему же наш Бог не пощадил меня? Не протянул мне руку помощи в трудную минуту. Согрешила не я, а именно мне посланы испытания. Я сделала все, чтобы с честью выдержать их. Я выжила. Я прошла испытания, но где награда? Неужели это еще не все?

   - Элизабет. - горько прошептала, обнимая яростно выплевывающую слово за словом Элизабет Невилл, и прижимая ее голову к своему плечу. - Теперь ты знаешь правду. Пусть она не облегчит твоей боли, но ты должна знать.

   - Я боюсь, Мэри. - прошептала Элизабет, уткнувшись лицом в пышный рукав подруги. - Боюсь, что это только начало.

   - О, Лиз. Не нужно так думать. Когда-нибудь все закончиться.

   - Когда? Я здесь уже целый год. Мельбурн не собирается освобождать меня. Не могу понять, чем теперь я ему полезна. Всем понятно, что Флетчер не собирается вызволять меня. - Элизабет отстранилась от Мэри и встала. Спрятав руки подл белый фартук, она опустила голову, разглядывая изрядно потертые носы своих туфель.

   - Ах, Мэри, я теперь и сама не знаю, хочу ли освобождения. Что ждет меня там? И кто? Мне не отмыть мое имя. Муж забыл обо мне, да, и я сама не захочу его больше видеть. Луиза вышла замуж и упорхнула, а мне предстоит влачить свои дни в одиночестве. Я почти забыла, что воспитывалась, как леди. Может, это был лишь чудесный сон сумасшедшей служанки? - Элизабет подняла лицо, на котором играла ироничная улыбка.

   - Нет. Любому, кто взглянет на тебя, не смотря на бедную одежду, и мозоли на руках, станет ясно, что ты леди, леди Элизабет Невилл. Породу не сотрешь, не спрячешь за грязью. Ты здесь давно, но слуги до сих пор не принимают тебя, как равную, что бы ты не делала.

   - Кроме тебя. - заметила Элизабет.

   - Я тоже не забываю, кто передо мной. Но я рада называть тебя своей подругой, не смотря на то, что когда-то это было не так. Не многим повезло узнать тебя ближе.

   Элизабет горько рассмеялась.

   - Если бы ты знала меня прежнюю. Я была такой высокомерной и эгоистичной. Мои служанки и горничные, должно быть, ненавидели свою госпожу, и я их за это не виню. Богатство и власть, безграничная любовь отца испортили меня, внушив ложное ощущение вседозволенности. Я и помыслить не могла, что однажды буду тереть полы и вышивать гобелены для комнат графа.

   - И в этом твоя сила, Элизабет. Испытанные страдания не обозлили тебя, не сделали черствой и бесчувственной.

   - Я узнала цену маленьким радостям жизни. Я стала понимать, как много значат в этом мире человеческое тепло и преданность. Но вовсе не испытания помогли мне открыть истину. А ты. И Луиза. Вы верили в меня и защищали, когда я сама себя презирала. Так сложно было принять заботу Луизы, ее доброе отношение и сочувствие, когда в моей душе горел огонь ненависти. Она не могла сделать для меня больше, но хотела. Я знала, чувствовала это, и я благодарна ей даже за это желание. Я не знаю, что сделает со мной Мельбурн, когда вернется. Как накажет за смерть Купера, но, если мне суждено умереть, я буду знать, что остались те, кто будет горевать обо мне, кроме отца и братьев. Я узнала боль, унижения, стыд и отчаянье, но я узнала и любовь ближнего, и дружбу.

   - Все это очень трогательно, миледи. Но я бы хотел увидеть рубашки, которые вы обещали мне сшить.

   Вздрогнув от неожиданности, Элизабет повернулась в сторону насмешливого властного мужского голоса, подобно грому в ясный день разрушившего уединение двух девушек. Сердце ее заметалось, подобно раненной птичке, но взгляд наткнулся на пеструю вышивку украшающую плотную ткань перегородки, отделяющей гардеробную от покоев Луизы. Прижав руку к груди, Лиз попыталась утихомирить бешено бьющееся сердце. Сделав шаг назад, она испуганно выглянула из-за перегородки. Самые страшные подозрения оправдались. Ричард Мельбурн собственной персоной стоял возле кровати Луизы, небрежно облокотившись плечом на один из резных столбиков, поддерживающих балдахин. Несмотря на охвативший ее ужас, девушка не могла не заметить, как хорошо он выглядит. Удлиненный узкий колет темно-фиолетового цвета, одетый поверх шерстяного обтягивающего серого дублета с высоким воротником, подчеркивал его высокую стройную фигуру и изобиловал драгоценными камнями и богатой вышивкой, узкие черные штаны демонстрировали развитую мускулатуру ног, но противоречили моде на широкие короткие сборчатые панталоны, длинные кожаные сапоги были начищены до блеска, и это обстоятельство говорило о том, что граф вернулся не только что. Он успел отдохнуть, переодеться и принять ванну. Черные волосы все еще были влажными, и завивались возле воротника в непослушные колечки. Граф казался отдохнувшим, уверенным и спокойным. Но Элизабет уже была знакома с резкими переменами в его настроении. Внешняя сдержанность и довольство еще ни о чем не говорили. Возможно, в этот самый момент Мельбурн замышлял нечто ужасное, и готовил против нее новый план мщения.